ул. Октябрьская, д.3 тел./факс: +7(496) 613-9993 E-mail: hram1891@mail.ru
ул. Октябрьская тел./факс: +7(496) 613-9993 E-mail: hram1891@mail.ru
Коломенская епархия Московской митрополии Русской Православной церкви
Про то, что в Новый год случаются различные чудеса, известно всем. Считается, что в эти несколько дней чудо приходит в наши дома и становится реальностью. Под стать этим утверждениям прозвучит и наше предложение нагрянуть в прошлое, в гости к предкам, попав в празднующую Рождество и Новый год Коломну девятнадцатого века. Для этого нам не нужно волшебных палочек и машин времени - вполне достаточно лишь нескольких старых газетных вырезок, сохранившихся с той поры, фрагментов мемуаров, да силы нашего собственного воображения.
* * *
Прежде всего следует заметить, что в те поры, когда революция ещё не перевернула в России всё с ног на голову, Рождество Христово праздновалось, как и положено ему, раньше Нового года. Вообще, это был основной зимний праздник, а Новый год был как бы второстепенным, дополнительным.
К Рождеству готовились заранее: кончался долгий рождественский пост, предстояла целая череда гуляний с непременными походами в гости и большими застольями, а потому в торговых рядах перед праздниками народу, бывало, множество, в лавках и на рынке - не протолкнуться! Из окрестных сел и деревень шел непрерывный подвоз живности, которую покупали, рассчитывая ещё немного подкормить дома, чтобы «свеженькую убоину иметь к празднику». Мясо тогда кушали только свежее, замороженное считалось «лежалым», а слово «дефицит» применялось только в банковском деле. Из всех средств сохранения мяса наиболее доступна была засолка, но солонину кушали в будни, на праздничный стол подавать её было негоже. Что же касается остальных припасов, то вокруг них шли «хитрые игры». С одной стороны, купцы старались придержать лучший товар «до хорошей цены», с другой - они опасались «не расторговаться до праздников». Покупатели же, желая закупить продукты «подешевле, но получше», часто брали их впрок, пока они ёще не подскочили в цене - на дворе стояла зима, «бесплатный природный холодильник» позволял сохранять запасы. Но иные, польстившись обещаниями нового подвоза товара, порой ждали, откладывали покупки почти до самого преддверия праздника.
Помимо съестных припасов и напитков покупались в больших количествах подарки для членов семей, близких знакомых, прислуги, дальних и бедных родственников. Магазины и лавки, торговавшие галантерейным товаром, материями, парфюмерией и прочим подарочным ассортиментом, перед Рождеством завозили статуэтки, литографии, шкатулочки неизвестного назначения и прочий в таком роде товар, которому применение в обыденной жизни уездного города найти было бы трудно. Обходительный приказчик спрашивал у покупателя: - Для чего изволите интересоваться: для особенного случая или для праздничку-с? Для детей? Дамы? Для мужчины? Вот, рекомендуем для прислуги-с: отличного качества материя - цветочек-с, апельсинового оттенка - самое для них соблазнительное!
Это было большое искусство – подобрать праздничный дар, «не переборщив по цене», но и не обидев поднесением никому не нужной «дешевки».
В те же предпраздничные дни шились наряды, ибо на праздниках «выйти в люди» без обновки считалось дурным тоном, а потому модистки, закройщики и портные трудились в поте лица, стараясь успеть с заказами. Встревоженные модницы шпионили друг за другом, бегали по лавкам, выбирая особенные материи и даже снаряжали тайные экспедиции в Москву, дабы там, «присмотреть что-нибудь чрезвычайное», чем можно было бы сразить гипотетических соперниц. Отцы-кормильцы семейств тихо стенали, подсчитывая, во что обходятся модные затеи, но платили по счетам. Ну, а уж отцам незамужних девиц и вовсе скупиться не пристало – плохо одетую замарашку за хорошего человека было не пристроить. Мужчины должны были соответствовать дамам и, случалось, за хороший фрак выкладывали они последние деньги.
В ночь перед Рождеством, в Сочельник, девушки обычно гадали «на суженого». Это была старинная забава, освященная вековыми традициями, порицаемая церковью, но практикуемая в быту. Тогда же совершали обряд омовения снегом, собранным с верхушек стогов сена. Он считался самым чистым, и ему приписывали волшебные качества. Считалось, что протертое таким снегом лицо весь год будет белым. Тем же снегом белили лучшие холсты, и они потом ценились дороже.
Тогда свято блюли обычай не садиться за стол «до первой звезды» - пока на ночном небосклоне не покажутся звезды. Это было сущее испытание - сидеть в комнате, делая вид, что тебя совсем не интересуют подробности уже накрытого стола. «Смотреть звезду» высылали на улицу ребятишек: они и поглазастее, и чтобы меньше терзались аппетитом.
Уроженец Коломны И. А. Слонов, чье детство пришлось на середину 19-го века, был выходцем из бедной семьи, обитавшей в маленьком домике на Щемиловке – в районе старой Пыточной улицы (ныне ул. Савельича) коломенского кремля, рядом с Воздвиженской церковью. С годами нажив большое состояние, Слонов уже на склоне лет написал книгу, часть которой посвятил своему детству. Благодаря этому мы имеем возможность заглянуть на огонек в дом коломенского бедняка на Рождество.
1 Петь Рождественские стихиры у дома.
«Особенно памятны Рождественские сочельники – писал Слонов – мы все постились целый день, до звезды. С её появлением бабушка угощала нас сначала сладкой кутьей, а затем ужином. Потом ночью, в глубокой тишине, под темным небом, на котором ярко блестели звезды, по скрипящему под ногами снегу, мы с братом, поеживаясь от холода, шли по тихому городку, не встречая ни души. Глухими и пустыми улицами мы пробирались далеко на окраину города к нашим бедным теткам славить Христа 1. После славления я рассказывал теткам «рацеи» - так назывались простые рассказы о том, как в Вифлееме в яслях родился Спаситель мира, и, по указанию звезды, к Христу пришли волхвы, чтобы поклониться и принести Ему дары. Рассказывать «рацеи» меня научила наша бабушка. Эта добрая старушка, всех нас горячо любившая, в самую трудную пору моей жизни была для меня настоящей доброй феей, и я свято чту её память.
После «рацеи» мы «поздравляли хозяюшку с праздником», а она подносила нам копейки три, а то и пятачок. Таким образом, ходя от дома к дому, мы собирали славлениями и «рацеями» копеек тридцать-сорок. На это деньги накупали потом орехов и пряников, которыми угощали своих сестер и товарищей.
В Рождество Христово у нас не было ни елки, ни игрушек, но зато к этому празднику жарился гусь, а это в нашем доме было целым событием».
Когда долгожданный праздник вступал в свои права, начинались катания - одна из стариннейших русских зимних забав. Весь день, до самого позднего вечера, по улицам города носились кавалькады саней, застеленных коврами и медвежьими полстями. В них запрягали лучших лошадей. Упряжь украшали как подсказывала фантазия, но непременно богато. Катания ещё называли «показом». Это был парад городских невест. Разряженные «во все лучшее», накрашенные и нарумяненные, девицы под присмотром родителей демонстрировали себя молодым людям и их родителям, высматривавшим суженых, определяя «ровню себе» по роскоши лошадей, упряжи и остального убранства лошадей, санок и нарядов.
Некоторые санные поезда вырывались за городскую заставу и лихо носились по окрестностям, делая остановки в каких-нибудь приглянувшихся пригородных рощах, где устраивались импровизированные пикники. Когда надоедало на этом месте, ехали далее, несясь по лесам и полям, с удалым гиканьем, наперегонки друг с другом. В город возвращались уже затемно.
Ходить в гости, в прежние времена нужно было умеючи. К каждому поводу имелись свои правила: как прийти, как поздравить, как принять гостей - целая наука! Тогда было принято «дружить домами»: несколько семейств составляли как бы одну общность, соединенную дальним родством, торговыми делами, соседством или просто «давним знакомством». В таких замкнутых компаниях заведено было на Рождество ходить к одним, Масленицу гулять у других, а праздновать Пасху у третьих - так было удобнее хозяевам и гостям.
Для государственных служащих в большой праздник самым главным было «отдать визиты»: первым делом явиться на дом к своему самому большому начальнику, а потом - ко всем, стоящим выше служащего по должности, спускаясь вниз по чинам, чтобы выразить наилучшие пожелания лично, непременно оставляя в прихожей визитную карточку. И упаси Бог от начальственного гнева того, чья карточка обнаружена не будет - начальство могло осерчать: не совершить визит означало выказать неуважение. Иногда чиновники, чтобы упростить процедуру, являлись к руководителю учреждения всем коллективом и самый старший по званию, зачитывал приветственный адрес начальнику. Тот же, в свою очередь, приглашал подчиненных к столу «по случаю праздника». Хитрость заключалась в том, что отказаться от угощения было нельзя, но и усердствовать за столом было опасно. Надо было «пройти меж Сциллой и Харибдой» – дать начальнику почувствовать себя любимым своими подчиненными, хлебосольным и добродушным хозяином, но в то же время не допустить никакой фамильярности и непочтительности, не показаться пьяницей, обжорой или ещё каким-нибудь «парвеню». Чтобы не выглядеть «бурбоном», чиновник должен был к месту засмеяться, ежели «их превосходительство изволили шутить», поддержать разговор, произнести хороший тост. Немудрено, что компания чиновников, выйдя из дома «их превосходительства» тут же разбивалась на компании «равных чинами», спеша в трактиры, «чтобы снять напряжение», а уж потом все «шли в гости по-настоящему».
Вот как описывает движение поздравителей коломенский корреспондент московской газеты: «Христославы всех возрастов с раннего утра обивают пороги домов зажиточного купечества, за ними путешествуют служители всех учреждений. По вечерам, с песнями, плясками и гиканьем ходят по улицам пьяные «ряженые», облаченные в маски, вывернутые наизнанку шубы и другие «подручные костюмы» простонародного карнавала: это в основном заводской и фабричный люд. Во многих домах весело горят елки, около которых пляшут и поют представители «молодого поколения», которых поджидали лакомства и подарки. Обычай устраивать «ёлки» во время Рождественских праздников укореняется у нас повсеместно – самый скромный труженик, получающий ограниченное содержание, считает своим родительским долгом порадовать своих ребятишек, какою бы то ни было ёлкой».
Праздники организовывали дома, приглашая детей из тех семей, с которыми «водились». Это был «свой круг», в который входили те, кто был равен достатком и положением в обществе. В более или менее «достаточных» семьях нарядные детишки водили подле елок хороводы, пели песни, плясали, читали стишки, за что получали награды. Кульминацией становилась игра в «волшебный горшок». Обычно самый большой в доме чугунный горшок, в котором обычно кипятили воду для стирки, декорировали цветной бумагой, фольгой и лентами, так что он преображался до неузнаваемости. Внутрь чугуна сыпали пшено или ещё какую-нибудь мелкую крупу, в которую подмешивали шоколадки, конфеты, пряники, мелкие игрушки, и каждый из участников праздника запускав руку внутрь шарил там, вытаскивая для себя «волшебный подарок». Вся прелесть заключалась в том, что никто не знал, что он вытащит.
Существовал и взрослый вариант такой игры. Обычно к рождественскому столу подавали пирог, в начинке которого запекались записочки с текстами, взятыми из разных книг, Священного Писания, басен или известных стихов. Это было своего рода шуточное гадание – записки читались вслух, и тут же за столом все судили-рядили, к чему бы это было.
Поздним вечером начинались «праздники для взрослых». Обычно их устраивали в клубах: «Общественном» и «Коммерческом». В праздники силами самих коломенцев, а также приглашенных столичных артистов и музыкантов, ставились спектакли, устраивались вокально- музыкальные «суаре», маскарады и танцевальные вечера, проходившие непременно под военный духовой оркестр.
Коломенский «Общественный клуб», долгое время помещавшийся в гостинице Шварова, в 1887 году переехал в отдельное помещение в дом, принадлежавший семье Фроловых. В этом доме прежде того некая госпожа Лазурина пыталась содержать коломенский любительский театр, но театр этот прогорел, и на его место вселился клуб. При нем был создан «вокально-музыкальный- театральный кружок города Коломны», который должен был привлечь «культурную публику», запросы которой простирались дальше картежной игры, в основном заполнявшей досуги посетителей «Коммерческого клуба». Театрально-музыкальный кружок, завлекая публику на свои спектакли, поддерживал оскудевшие фонды клуба, но вернее будет сказать, что основными спонсорами «Общественного клуба» стали несколько активистов театрального кружка, бывшие людьми весьма состоятельными. Главным же среди них был, несомненно, Николай Алексеевич Озеров, сын коломенского купца первой гильдии, «водочного короля» Алексея Семёновича Озерова. Семейство это было для конца девятнадцатого века передовым, как тогда говорили - «не без образования», и потому весьма охотно поддерживало увлечение сына театром. При клубе сложился вполне приличный творческий коллектив театралов-энтузиастов, поддержанный щедрыми меценатами, и в девяностых годах коломенская любительская труппа «гремела» на всю округу, ставя несколько спектаклей в год.
Клубная жизнь в зимние праздники была весьма разнообразна, втягивая в свою орбиту и старого, и малого - для каждого находилась своя радость. «В наших клубах жизнь бьет ключом! – восторженно писал анонимный житель Коломны, делясь своими впечатлениями по поводу Рождества и новогоднего праздника с читателями газеты «Московский листок». - В эти дни проходили спектакли, музыкальные, костюмированные и танцевальные вечера. Не забыли и милых деток, для которых устраивали в клубах блестящие ёлки с подарками. Из всех увеселений особенно хорошо прошли спектакли коломенской любительской труппы, данные в зале «Коммерческого клуба». Исполнены были: драма в пяти действиях «В забытой усадьбе» и водевиль «В Крыму». Изящество декораций и исполнение ролей господами любителями не оставляли желать ничего лучшего. Спектакли шли при электрическом освещении, с весьма правдоподобными «сценическими эффектами», вроде грома и молнии, грянувших к месту и весьма похожих на настоящие. Стоит также отметить первоклассный грим актеров. Всё это вкупе произвело на публику самое положительное впечатление. В антракте играл духовой оркестр Нежинского полка. Зрительная зала коммерческого клуба была переполнена и по окончании представлений разразилась долгими аплодисментами. Этим блестящим представлением коломенская публика во многом обязана члену коммерческого клуба Н.А. Озерову, исполнителю роли учителя Голорубова и основному организатору этого театрального праздника, к тому же содействовавшему значительными суммами этой роскошной постановке спектаклей. Николаю Алексеевичу Озерову, по окончании представления, когда актеры вышли «на поклоны», был поднесен большой венок с лентами, на которых было написано: «С благодарностью от старшин коломенского Коммерческого клуба».
По окончании святочных гуляний начиналась пора другого рода развлечений: в середине января в Коломне обычно открывалась выездная сессия Окружного суда. Если было известно, что предстояло рассмотрение какого-нибудь «интересненького дельца», то в залу суда народу набивалось больше, чем на новогодний маскарад в «Коммерческом клубе». Особенно «популярны» у публики были процессы, в ходе которых разбирались дела, «имевшие романтическую подкладку» - порочную любовь, ревность, растрату казенных денег, израсходованных «на предмет обожания». В этих случаях, ожидая большой наплыв публики, власти заранее выпускали «входные билеты», достать которые было весьма непросто, но необходимо – это был вопрос престижа. Добывание билетов на знаменитый процесс были головной болью мужчин, хотя забава это была в основном дамской. Именно они составляли основу публики, наполнявшей зал. Для коломенских жительниц это был «выход в свет», возможность продемонстрировать себя и наряды, да к тому же сколько это давало поводов и тем для сплетен и «салонных разговоров»!? Мужьям посещение таких мероприятий было и не с руки, да и занятые днем на службе, они не имели к тому возможностей.
Валерий Ярхо.
Возврат к списку