Коломна. Страницы истории

* * *

Чреда праздничных дней, предшествующих Великому посту, в церковном календаре называется «сырной» неделей, а в просторечье Масленицей – на этих днях «заговляются» сыром, молоком, яйцами и маслом, а мясного уже не едят. В прежние времена масленица продолжалась целых 14 дней, но впоследствии постановлениями патриархов гуляние сократили до одной недели, и вот уж несколько веков так оно и ведется.

Обратимся к тем крохам сведений, чудом сохранившихся свидетельств, о том, как именно в Коломне гуляли на Масленицу.

* * *

К этому времени на торговой площади непременно строились балаганы, в которых давали представления циркачи и бродячие артисты. Пришли они из самых древних времен, когда потешали народ скоморохи, игравшие на домбрах, гуслях, сурнах и глиняных свистках. В балаганы зазывали «маски» или «персоны» – так же пришедшие из скоморошьих времен шуты простонародного карнавала: «мужик Ерема-пакольник» - он вылезал на балкон балагана, и «врал всякую еримелицу» – что на язык попадет, впопад или невпопад, лишь бы в рифму выходило.

Свои разглагольствования Ерема прерывал для того, чтобы проглотить горящую паклю или вытянуть из собственной глотки «бесконечную ленту». Компанию «Ереме» в его кривляньях на балконе составлял перепачканный мукой «Иван-мельник» и «Шут гороховый», закутанный в сноп гороховой соломы. Вся эта троица переругивалась между собой и задирала толпу, высмеивая случайных людей. Во всем этом действе можно различить истоки жанра «стенд-ап», столь популярного нынче.

* * *

В Коломну каждый год приезжали содержатели балаганов и паноптикумов, всяческих «выставок чудес» и «цирки уродов», среди которых особенно выделялся «музей Б. Гасснера», очень ловкого импресарио, привезшего в Коломну немало знаменитостей. Правда известность этих «звезд» была весьма специфического характера.

Среди прочего музей Б. Гасснера демонстрировал «новую Юлию Пространу», женщину, тело которой было покрыто волосами. Это имя стало известно в середине 19-го века, когда в Мексике обнаружили женщину, принадлежавшую к какому-то горному племени индейцев. Её лицо и тело, кроме ладоней и подошв, были полностью покрыты прямыми чёрными жёсткими плотными волосами, уши и нос были необычайно большими, зубы неровными, а росту в Юлии было всего 138 сантиметров. Несмотря на внешность маленькой гориллы, синьора Пространа была незаурядной танцовщицей, а характер у неё был очень добрый. Какой-то американец вывез Юлию в Штаты, где демонстрировал её публике за деньги, а потом уступил импресарио Теодору Ленту, а тот устроил для неё тур по Европе.

Музей Гасснера неоднократно бывал в Коломне, привозил он сюда и мумии, и много всякого другого. Среди прочего демонстрировалось чучело «американского дикого индейца в полной боевой раскраске», а в гостинице Фролова (как уточнял автор заметки в газете «Московский листок» Владимир Гиляровский, писавший под псевдонимом Проезжий корнет: «в том номере, где годом раньше передрались купцы»), демонстрировали крестьянскую девочку необычайно толщины.

Уникальный ребенок согласно представленным импресарио документам, имея от роду 10 лет, весил 12 пудов (192 кг.). Живой экспонат - страшного размера девочка - смирно сидела на месте и играла на гармонике. На лице её застыла слабоумная улыбка, в глазах не было ни проблеска мысли. Поглазеть на это чудо приходила масса народу. Кто-то нашел, что двенадцатипудовая девочка невероятно похожа на одну местную купчиху, и разошедшийся слух вызвал ещё больший ажиотаж вокруг этого аттракциона. Чтобы убедиться, имеет ли место заявленное сходство или все это чепуха, многие приходили в номер к толстухе по несколько раз, исправно платя за визит. Мнения разделись, и возникло даже нечто вроде заговора, целью которого было заманить купчиху в номер толстой гармонистки, чтобы сличить оригинал с копией, и даже принимались пари, но этот план не сработал.

* * *

Всегда в Коломне любили цирк, и заезжие труппы частенько разбивали шатры-«шапито» на Житной площади. Труппы для выступлений в этих цирках большей частью набирались в Москве, где у циркачей были свои места сбора.

Аристократы циркового мира - укротители хищников, знаменитые гимнасты и наездники, силачи и борцы – собирались в респектабельном кафе «Яни». Сходка цирковых плебеев, к которым относились клоуны, фокусники, жонглеры, канатоходцы и прочий цирковой люд, была в третьеразрядном трактире на углу Тверской улицы и Брюсовского переулка.

Масленичные гастроли были короткие – артистов нанимали на неделю, от силы на две, платя 3-5 рублей «за выход». Никаких бумаг при этом не подписывали – все договоренности заключались только на словах – но случаи обмана были крайне редки. Репутация в среде циркачей стоила дорого, а все события помнились долго, так что надув кого-то раз, можно было лишиться доверия навсегда, а без этого дела было не поставить. Таковы были законы циркового сообщества.

* * *

Представления на Житной площади давали хорошие сборы, и, вполне естественно, что кое-кому захотелось пользоваться ими единолично. Такие правила игры попытался установить городской голова Степан Иванович Петров, попавший под влияние некоей молодой барыньки из-под Тулы, и отдавшей ей исключительную привилегию на развлечение горожан. Она выстроила один невзрачный балаган, а возможные конкуренты не получали от Управы разрешений на работу.

Зимой 1881-го года за месяц до Масленицы в Коломну приехал цирк господина Германа, который пошел в Управу за получением разрешения ставить обычное цирковое шапито на базарной площади. Получив отказ Герман буквально взмолился: - Помилуйте ради Бога! Я приехал в Коломну с артистами, привез лошадей, зверей, музыкантов, всякое оборудование, костюмы. Средств на новый переезд меня нет, если вы не разрешите выступления, я разорен!
- Прежде чем ехать сюда, надо было справиться, а уж потом везти сюда людей, лошадей и всё остальное. Дальновидные люди так свои дела ведут! – хладнокровно отвечал герру Герману городской голова Петров.

В 1882-м году, обжегшиеся годом ранее, содержатели развлекательных заведений собрались все вместе и пошли в Управу загодя, уже в январе месяце. Их приняли, и они всей компанией «били челом» почтеннейшему Степану Ивановичу, прося его милости и сочувствия. Прежде чем дать ответ, господин Петров справился у секретаря канцелярии Управы:
- Получали ли ответ от госпожи «Икс» из Орла?
- Точно так-с, уже получили-с
- И каков же он?
- Они просят по примеру прошлого года оставить площадь за ней.
- Ну, вот видите! Значит дело решенное – не могу я удовлетворить вашу просьбу. Так и не разрешил. Даже качели поставить не хотел дозволить, хотя хозяин их прежде на Масленице работал в Коломне 11 лет к ряду. Взроптавших было балаганщиков сторож Управы «честью попросил на выход» и закручинившаяся депутация служителей народных развлечений подалась восвояси.

И всё же балаганщики нашли способ добиться своего - уж как им это удалось, про то история умалчивает, только к Масленице на площади красовались три новеньких балагана и появились качели с каруселями.

* * *

В начале своей карьеры в Коломне на Житной площади выступал, ставший впоследствии знаменитым, дрессировщик Владимир Дуров, приезжавший в наш город с небольшим бродячим цирком, основанным итальянской семьей Безано. Принципал труппы, синьор Антонио Безано, в молодые годы выступал в качестве жокея, а потом стал дрессировщиком лошадей, но так как большую труппу содержать он не имел возможности, то ему, как и всем остальным, приходилось совмещать массу обязанностей. Прибившийся к циркачам Дуров выходил на арену как клоун и дрессировщик, а после представлений вместе с товарищами ухаживал за животными, прибирал арену или чинил прохудившийся шатер. Этот цирк кочевал по российским просторам, перебираясь из города в город в тряских безрессорных фургонах, запрягая в них лошадей, которые выходили на арену. Чтобы совсем не заморить четвероногих коллег, циркачи по очереди шли за фургонами пешком, с палками в руках и котомками за плечами. Если же заводились деньжата, то ехали по железной дороге, но в товарных вагонах, вместе со своими лошадками и прочей цирковой фауной.

* * *

Не миновала Коломны и труппа Фюрера, в которой начиналась знаменитая цирковая династия Альперовых. Этот цирк так же был семейным предприятием – брат хозяина был наездником, работал номера с лошадями, сам Фюрер и остальные родственники так же выходили на манеж. Программа представлений была не слишком разнообразна: вольтижировка, человек- змея, клоун, шпагоглотатель, дрессированная лошадь, пантомима. Но было в репертуаре труппы и несколько сложных номеров, как, например, хождение по слабо натянутой проволоке, когда артист ходил, лежал, стоял на коленях и проделывал ряд упражнений на висевшей полукольцом проволоке.

Выступал у Фюрера «человек со стальной челюстью», которого афиши представляли как Силача Вакулу. Его в Коломне запомнили из-за рекламы, которую клоун-зазывала выкрикивал с циркового рауса – балкона над входом в шапито:

- Спешите к нам! – надрывался на раусе зазывала, крича в рупор: - Только у нас Силач Вакула, своими зубами поднимает два стула! Ломает сдобные баранки и выжимает мокрые полотенца!

Челюсть у Вакулы и впрямь была выдающаяся: два стула он не просто поднимал зубами, а перекидывал через себя назад, одним резким движением головы. Зубами же поднимал десять поставленных друг на друга стульев, а в конце номера поднимал стул с сидевшим на нем человеком.

* * *

Кроме родственников и трех-четырех наемных артистов, Фюрер брал нескольких учеников, которым цирковая наука доставалась совсем нелегко. Вставали они в шесть часов утра и работали до поздней ночи. В их обязанности входила помощь домашним Фюрера, репетиции и тренировка в цирке. Они же несли и ночные дежурства в цирковой конюшне - по двое, через два дня в третий. Во время же представлений дежурный ходил вокруг цирка и кнутом отгонял от брезентовых стен шапито бесплатных зрителей, которые отдирали доски от стен и ножами прорезали дырки в шатре, что поглазеть на представление.

Дежурства после воскресных и праздничных дней бывали даже выгодны. Утром подростки- ученики обшаривали весь цирк и часто находили в местах для публики оброненные конфеты, пряники, иногда деньги. На них покупались молоко, ситный хлеб и устраивался пир!

В труппе Фюрера молодых ребят обучали «каучуку», т. е. умению так изгибать свое тело, чтобы казалось, что у акробата нет костей. Такая гибкость достигалась очень болезненными и утомительными тренировками, растяжками и специальными упражнениями. Среди обывателей ходили слухи, что для того, чтобы подготовить акробата «работающего каучук», циркачи воруют детей и выпаривают их в молоке, чтобы сделать их кости гибкими. Сами цирковые эти слухи не опровергали, подогревая любопытство зрителей.

Подготовленные мальчишки «делали пирамиду»: на стол ставили четыре бутылки, на бутылки ставили стул, на спинке которого на руках, вверх ногами, стоял молодой акробат. Ему подавали ещё стул, потом ещё, так до шести стульев.
Затем выносили двенадцать кубиков, ставили их в два столбика по шести штук, акробат становился на них и сбрасывал кубик то с одной стороны, то с другой, балансируя так, как будто спускался на руках с лестницы. Учеников труппы обучали балету, верховой езде, вольтижировке. Каждый ученик специализировался в том, что ему больше удавалось. Удачные номера включались в программу.

До пятнадцати лет ученики жалования за свою работу не получали. Владелец цирка одевал и кормил их. Но как только ученику исполнялось пятнадцать лет, хозяин цирка дарил ему костюм, ботинки, пальто, пару белья, и с этого времени ему полагалось жалованья десять рублей в месяц. Питался молодой артист «от хозяина», одеваться же должен был на свой счет.

Цирк Фюрера, кочуя с ярмарки на ярмарку, так же как и остальные цирки, передвигался на тех же лошадях, которые выступали на арене, только перед тем как отправиться в путь, их подковывали на все четыре ноги. По прибытии на место задние ноги расковывали – так делалось, чтобы избежать несчастных случаев: оторвавшаяся во время представления подкова, улетев с арены в публику, могла не только покалечить зрителя, но даже и убить. Примеры такого рода имелись.

* * *

Популярность цирковых представлений в Коломне была столь велика, что в городе решили даже построить на Житной площади стационарное здание цирка. Теперь от него не сохранилось и следа. Вернее, почти не сохранилось. Следы есть, но только бумажные, а именно документ об освидетельствовании здания на предмет его безопасности: «1913 года 23 дня сентября, член коломенской городской управы А.И. Лаптев, пристав г. Коломны